Я часто кажусь себе девушкой, которая слушает в автобусе смешную аудиокнигу, а окружающие или не обращают внимания, или крутят пальцем у виска.
Не люблю сюрреалистов - для меня оно всё слишком реально. Я вижу в картинах не идеи и настроения, а то, что вижу - людей и животных, которым было бы очень плохо, если бы они на самом деле существовали. Мерзкое чувство. И гиперреализм не люблю, правда, понять не могу, почему.
Люблю импрессионистов - мне кажется, их картины похожи на мой мир, когда я без очков, без дополнительных преград, более настоящий, чем есть на самом деле.
Старых мастеров люблю тоже - оно хорошо-реально, хочется потрогать. Импрессионистов трогать не хочется, ими хочется дышать - да, как духами и туманами, когда в воздухе белое-непрозрачное, и ты идешь на работу, цокая каблуками, а из тумана появляются и исчезают в нем другие люди-зомби - и радует, что они не пытаются с тобой заговорить, потому что когда с тобой заговаривает зомби - это страшно, но хорошо, что они есть, потому что иначе было бы еще страшнее.
А молодого профессора Дамблдора, уже после Гриндевальда, но до встречи с Томом, я всегда представляла себе похожим на самый известный автопортрет Дюрера. Только очков не хватает.