[AksaAt]

Продолжаем разговор... точнее монолог.
Книжко очень интересное, жаль, что кончилось. Цитат много.

В основном про разные виды сексуального осквернения.

... считается, что последствия супружеской измены опасны для пострадавшего мужа: когда он после этого сам ляжет со своей женой, у него могут начаться боли в спине, и предотвратить это можно только жертвоприношением, животное для которого должно быть предоставлено соблазнителем. Но несмотря на то, что пойманного с поличным соблазнителя можно убить, и это убийство не требует компенсации, нельзя сказать, что нуэры не одобряют прелюбодеяние как таковое... ...в тех случаях, когда представление о преступлении подкреплено адекватными практическими санкциями, вытекающими из социального порядка, осквернение едва ли будет возникать. Там же, где преступление может, образно выражаясь, сойти с рук, представления об осквернении призваны возместить недостаточность всех прочих санкций.

Оказывается, однако, что мы не сможем разобраться с осквернением, если мы не проникнем в ту область, которая лежит между тем поведением, которое человек одобряет для самого себя, и тем, которое он одобряет для других; между тем, что он одобряет в принципе, и тем, чего он неистово хочет для себя здесь и сейчас, противореча всем принципам; между тем, что одобряется им в длительной перспективе, и тем, что одобряется в ближайшее время. Во всем этом достаточно места для расхождений.
Для начала мы должны признать, что моральные ситуации определяются непросто. Чаще всего они скорее туманны и противоречивы, чем ясны. Правила морали по природе своей носят общий характер, и применение их к конкретному контексту предполагает неизбежные неясности. Например, нуэры считают, что убийство внутри локального сообщества и кровосмешение - это плохо. Но к нарушению правила, касающегося убийства, человека может подтолкнуть соблюдение другого правила одобряемого поведения. Поскольку мальчиков этого племени с детства учат защищать свои права с помощью силы, любой мужчина может, не желая того, убить в драке своего соседа по деревне. Опять же, правила, касающиеся запрещенных сексуальных отношений, очень сложны, а генеалогические линии по некоторым направлениям отслеживаются довольно неаккуратно. Мужчина легко может оказаться в ситуации, когда он не уверен, находится ли конкретная женщина с ним в запрещенно близкой степени родства или нет. Так что часто возможно существование нескольких точек зрения на то, как следует поступить, поскольку расходятся мнения о том, что в данном случае релевантно для моральной оценки и какие последствия поступок должен повлечь за собой. В отличие от правил морали правила, касающиеся осквернения, не допускают разногласий. Они не зависят от намерений и для них безразличны тонкости соотношения прав и обязанностей. Единственный значимый для них вопрос заключается в том, имел ли место запрещенный контакт или не имел. Если бы опасности, вызываемые осквернением, помещались в наиболее важных точках кодекса морали, они могли бы, теоретически, усилить действие моральных норм. Однако, такое стратегическое распределение относящихся к осквернению правил просто невозможно, поскольку моральный кодекс по своей природе несводим к чему-то простому, жесткому и быстродействующему.
Однако, если мы внимательнее приглядимся к тому, как осквернение соотносится со взглядами на мораль, мы увидим что-то очень напоминающее попытки усилить таким способом воздействие упрощенного варианта морального кодекса. Если воспользоваться примером того же племени, нуэры не всегда могут сказать, совершено ли ими кровосмешение или нет. Но они верят, что кровосмешение приносит несчастье в виде особой формы кожного заболевания, которое можно предотвратить жертвоприношением. Если им известно, что они подвергли себя риску, они могут совершить жертвоприношение; если же им известно, что степень родства очень дальняя, и риск, следовательно, незначителен, они могут оставить это дело до выяснения post hoc, по признаку появления или непоявления кожного заболевания. Таким образом, осквернение может служить для устранения неясностей в вопросах морали.
Отношение нуэров к тем контактам, которые у них считаются опасными, не обязательно неодобрительное. Они пришли бы в ужас от кровосмешения между матерью и сыном, но многие другие запрещенные отношения не вызывают у них подобного осуждения. "Маленький инцест" - это то, что в любой момент может случиться в самых уважаемых семьях. Точно также, считается, что последствия супружеской измены опасны для пострадавшего мужа: когда он после этого сам ляжет со своей женой, у него могут начаться боли в спине, и предотвратить это можно только жертвоприношением, животное для которого должно быть предоставлено соблазнителем. Но несмотря на то, что пойманного с поличным соблазнителя можно убить, и это убийство не требует компенсации, нельзя сказать, что нуэры не одобряют прелюбодеяние как таковое. Создается впечатление, что преследование чужих жен - это для них что-то вроде рискованного спорта, поддаться соблазнам которого - обычное дело для любого мужчины.
Это все одни и те же нуэры, которые испытывают страх перед осквернением и имеют суждения о морали; и после этого антрополог не верит в то, что наказания за кровосмешение или прелюбодеяние, которые часто ведут к летальному исходу, насылаются на них их суровым божеством в интересах социальной структуры. Целостность социальной структуры в значительной степени оказывается под вопросом, когда нарушаются правила, запрещающие прелюбодеяние и кровосмешение, поскольку локальные структуры состоят исключительно из таких категорий людей, которые определяются инцестуальными правилами, свадебными платежами и брачными статусами. Чтобы построить такое общество, нуэры, очевидно, должны были создать сложную систему правил, касающихся кровосмешения и супружеских измен, и чтобы обеспечить выполнение этих правил, они должны были подкрепить их опасностями,
сопряженными с запретными контактами. Эти правила и санкции являются выражением общественного сознания народа нуэр - когда речь идет об общих понятиях. Каждый конкретный случай измены или кровосмешения для нуэров интересен по-своему. Мужчины идентифицируют себя скорее с соблазнителями, чем с незадачливыми мужьями. Чувство морального неодобрения не особенно заставляет их вставать на сторону брачных уз и социальной структуры, когда дело касается конкретного случая. В этом одна из причин расхождений между правилами, касающимися осквернения, и моральными суждениями. Это предполагает, что у осквернения может быть и другая социально полезная функция, а именно - форсировать моральное осуждение там, где оно не спешит проявиться. У нуэров муж, ставший калекой или даже умирающий из-за осквернения, вызываемого супружеской изменой, рассматривается как жертва человека, соблазнившего его жену; если последний не уплатит выкуп и не обеспечит жертвоприношение, эта смерть будет на его совести.
Из этого следует еще один общий вывод. Мы рассмотрели ряд примеров поведения, которые у нуэров часто считаются морально нейтральными, но которые, тем не менее, по их представлениям связаны с проявлениями опасных сил. Есть и такие виды поведения, которые нуэры считают безусловно достойными осуждения, но с которыми не связывается автоматически возникающей опасности. Например, долг хорошего сына - почитать своего отца, и проявление сыновнего неуважения считается очень плохим поступком. Но, в отличие от неуважительного отношения к родителям жены, это не влечет за собой автоматического наказания. С социальной точки зрения разница между этими двумя ситуациями заключается в том, что собственный отец - это глава большой семьи, тот, кто контролирует принадлежащие этой семье стада, и его экономическая позиция достаточно сильна для того, чтобы утвердить за ним превосходящий статус, тогда как отец и мать жены не имеют такого преимущества. Это согласуется с тем общим принципом, что в тех случаях, когда представление о преступлении подкреплено адекватными практическими санкциями, вытекающими из социального порядка, осквернение едва ли будет возникать. Там же, где преступление может, образно выражаясь, сойти с рук, представления об осквернении призваны возместить недостаточность всех прочих санкций.

Девушкам из высшего общества трудно избежать одиночества...

Брамины народности намбудири из Малабара - это небольшая, богатая, эксклюзивная каста жрецов-землевладельцев. Чтобы оставаться такими, они соблюдают правило, запрещающее деление поместий. В каждой семье женится лишь старший сын. Остальные могут содержать наложниц из низших каст, но никогда не вступают в брак. Что касается несчастных женщин этой касты, им на долю выпадает строжайшее заключение. Лишь немногие из них выходят замуж, пока на смертном одре совершаемый над ними обряд бракосочетания не освобождает их из под власти надсмотрщиков. Если они выходят из дома, их тело полностью закутано в одежду, и зонтики скрывают их лица. Когда один из их братьев женится, они могут наблюдать эту церемонию через щелочки в стене. Даже на своей собственной свадьбе во время обычного публичного выхода невесты женщина намбудири должна замещать наярская девушка. Только очень богатая группа может позволить себе обречь большинство своих женщин на бесплодие и всех своих женщин - на пожизненное заключение. Этот тип безжалостного отношения по своему соотносится с той жестокостью, с какой мужчины вальбири воплощают свои принципы.

Сексуальные отношения скорее всего не будут связываться с осквернением в таком обществе, где сексуальные роли поддерживаются непосредственным воздействием. В этом случае любой, кто посмел отклониться от нормы, будет немедленно наказан с применением физической силы.

Сексуальные отношения скорее всего не будут связываться с осквернением в таком обществе, где сексуальные роли поддерживаются непосредственным воздействием. В этом случае любой, кто посмел отклониться от нормы, будет немедленно наказан с применением физической силы. Это предполагает эффективное управление и консенсус, которые вообще встречаются редко, а в примитивных обществах - в особенности. Как пример мы можем рассмотреть вальбири из Центральной Австралии, племя, в котором без колебаний применяют силу для того, чтобы сексуальное поведение отдельных людей не подрывало ту часть социальной структуры, которая основывается на супружеских связях. Как и во всей Австралии, организация значительной части социальной системы зависит от правил, регламентирующих брак. Вальбири живут в тяжелых условиях пустыни. Им знакомы трудности выживания сообщества, и один из принципов, заложенных в их культуре, состоит в том, что все члены сообщества должны работать в соответствии со своими способностями, и обо всех должны заботиться в соответствии с их потребностями. Это означает, что ответственность за слабых и старых ложится на здоровых и сильных. Все сообщество держится на строгой дисциплине, молодые подчиняются старшим, но прежде всего женщины подчиняются мужчинам. Замужняя женщина живет, как правило, на значительном расстоянии от своего отца и братьев. Это значит, что хотя теоретически она и может призвать их на свою защиту, на практике это ровным счетом ничего. Она во власти своего мужа. В общем случае работает правило, что если женский пол полностью подчинен мужскому, методы осуществления принципа мужского главенства не представляются проблемой. Оно может проводиться в жизнь безжалостно и непосредственно в любой ситуации. Именно это и происходит у вальбири. За малейшее проявление недовольства или пренебрежение обязанностями женщин вальбири избивают или пронзают копьями. За кровь жены, убитой собственным мужем, нельзя требовать компенсации, и никто не вправе вмешиваться в отношения мужа и жены. Общественное мнение никогда не осудит мужчину, который утверждает свое превосходство над женой с крайней жестокостью или даже с летальным исходом. Так что женщина лишена возможности использовать одного мужчину против другого. Как бы настойчиво мужчины ни пытались соблазнить жен друг друга, все они абсолютно сходятся в одном. Они согласны с тем, что ни в коем случае нельзя допускать, чтобы их сексуальные желания позволили какой-нибудь конкретной женщине распоряжаться их делами или предоставили ей возможность вести интриги.
У этих людей нет никаких представлений о сексуальном осквернении. Они не избегают даже менструальной крови, и у них нет представлений о том, что контакт с ней несет в себе опасность. Хотя брачный статус в их обществе очень значим и важен, его защита осуществляется прямыми методами. Так что в данном случае главенство мужчин не предполагает ничего неопределенного или противоречивого.
На мужчин вальбири не накладывается никаких ограничений. Они могут соблазнять чужих жен, если представится случай, не проявляя особой озабоченности состоянием социальной структуры, основанной на институте брака. Последний защищен всесторонним подчинением женщин мужчинам и социально признанной системой отстаивания прав с помощью силы. Когда мужчина забирается в чужие владения, ему известно, что он рискует нарваться на драку и, возможно, будет убит. Система идеально проста. В конфликт вступают отдельные мужчины, но не принципы. Не случается такого, что моральные суждения, правильные в одной ситуации, сами себе противоречат в другой. Люди удерживаются в рамках своих конкретных ролей угрозой физической расправы. В предыдущей главе высказывалось предположение, что когда эта угроза ничем не сдерживается, можно ожидать, что социальная система выстоит и без поддержки представлений об осквернении.

Тоже высшее общество, тоже Индия. Но всё по-другому.

Девушки народности наяр из южных районов, известны в Индии благодаря сексуальной свободе, которой они располагают. У них не бывает постоянных мужей; женщина живет в своем доме и поддерживает свободные отношения со многими мужчинами. Кастовая позиция этих женщин и их детей ритуально защищена фиктивным обрядом бракосочетания, который проводится до достижения ими половой зрелости. Мужчина, которому в ритуале отводится роль жениха, имеет подходящий кастовый статус, и ритуально он становится отцом всех будущих отпрысков своей невесты. Если на наярскую девушку падет подозрение в том, что она имела отношения с человеком низшей касты, она подвергнется не менее жестокому наказанию, чем женщина касты браминов-намбудири. Но если оставить в стороне ограничения, касающиеся подобных ошибок, ее жизнь так же свободна и никому не подчинена, как, возможно, и жизнь любой женщины внутри кастовой системы, и такая жизнь чрезвычайно контрастирует с режимом строгой изоляции женщин у живущих по соседству намбудири. Фиктивное заключение первого брака снимает с наярской девушки большую часть груза ответственности за чистоту крови и касты.

локальная экзогамия в условиях напряженности и конкуренции, в которых проходит жизнь маэ энга, накладывает тяжелый отпечаток на их супружеские отношения, внося в них ту же напряженность. Если это так, то тогда маэ энга могли бы освободиться от своих весьма неудобных представлений, если бы был устранен источник их беспокойства. Но это предположение совершенно непрактично. Это означало бы, что они должны отказаться либо от жесткой конкуренции с кланами-соперниками, либо от экзогамии, - то есть либо перестать воевать, либо перестать жениться на сестрах тех, с кем воюют. Любой выбор означал бы значительную переориентацию их социальной системы. В действительности, и это исторический факт, когда такая переориентация пришла извне, то есть когда среди них появились миссионеры, проповедующие об отношениях полов, и когда австралийская администрация наложила запрет на их разборки, маэ энга с легкостью отказались от представлений об опасности женского пола.

Новая Гвинея - это то место, где боязнь сексуального осквернения является характерной чертой всех культур. Но в рамках одной и той же культурной идиомы тема различия полов у арапешей с реки Сепик и у маэ энга с Центральной Возвышенности решается совершенно по-разному. Арапеши, по-видимому, стараются достичь абсолютной симметричности полов. Все силы представляются действующими по модели сексуальной энергии. Проявления женственности не более опасны для мужчин, чем проявления мужественности для женщин. Дающая жизнь женщина во время беременности питает своих детей своей собственной кровью; после того, как ребенок появился на свет, мужчина питает его своей дающей жизнь кровью, получаемой для этой
цели из пениса. Маргарет Мид показывает, что от обоих полов требуется равная осмотрительность, касающаяся их собственных опасных сил. Приближаясь к противоположному полу представители каждого пола соблюдают массу необходимых предосторожностей.
...арапеши не одобряют локальную экзогамию. Если мужчина должен взять в жены женщину из равнинных арапешей, он соблюдает специальные меры предосторожности, чтобы остудить ее более опасную сексуальность.
Если он женится на такой женщине, он не должен торопиться брать ее в жены, но должен позволить ей оставаться при доме несколько месяцев, чтобы она привыкала к нему, чтобы охладить возможные страсти, происходящие из что она чужая и ей все незнакомо. После этого он может соединиться с ней и посмотреть, что будет. Хорошо ли растут его бататы? Находит ли он добычу, когда охотится? Если да, то все в порядке. Если же нет, то ему следует воздерживаться от отношений с этой опасной, излишне сексуальной женщиной в течении еще многих-многих лун, а не то его потенции, его физической силе, его способности заботиться о тех, кто ему больше всего дорог, будет постоянно наноситься ущерб.

Маэ энга живут в районе с высокой плотностью населения. В основании их локальной организации стоит клан, небольшое, хорошо организованное объединение с военными и политическими функциями... Мужчины маэ энга на индивидуальном уровне вовлечены в систему напряженного соперничества за обладание престижем. Они жестоко конкурируют в сфере обмена свиней и ценных предметов. Они выбирают жен среди тех самых чужаков, с которыми они обычно меняются свиньями и ракушками и с которыми они обычно воюют. Таким образом, для каждого мужчины его свояки мужского пола скорее всего будут его церемониальными партнерами по обмену (конкурентные отношения), а их клан - вражеским по отношению к его собственному клану. Следовательно, на брачные отношения ложится груз напряженности высоко конкурентной социальной системы. Представления маэ энга о сексуальном осквернении переносят на сексуальные отношения черты конфликта между врагами, в котором мужчина чувствует, что подвергается опасности со стороны сексуального партнера, вторгшегося на его территорию члена вражеского клана. Очень верят в то, что контакт с женщиной лишает мужчину силы. Они настолько озабочены тем, чтобы избегать этих контактов, что боязнь сексуальной заразы заметно снижает число сексуальных связей.
С раннего детства мальчиков маэ энга приучают сторониться женского общества, и периодически их помещают в какое-нибудь изолированное место, чтобы они очищались от контактов с женщинами. Только женатый мужчина может отважиться на сексуальную близость, поскольку специальные средства для защиты мужской силы доступны только женатому мужчине. Но даже и состоящий в браке мужчина опасается сексуальной активности и старается свести ее к минимально необходимой для воспроизводства. Более всего они боятся менструальной крови.
Они верят, что контакт с ней или с женщиной во время менструации, если его не нейтрализовать магическими контрмерами, сделает мужчины больным, и у него начнется непрекращающаяся рвота, его кровь будет "убита" и почернеет, его жизненные соки испортятся, и в результате кожа его станет темной и повиснет на нем, когда его тело иссохнет, его ум затупится, и все это приведет его к медленному угасанию и смерти.
До недавнего времени кланы постоянно воевали из-за дефицитных земельных ресурсов, воровства свиней и неуплаченных долгов, и любом клане большинство мужчин, не вернувшихся из сражений, были убиты их непосредственными соседями. В то же время, в условиях изрезанной горной местности территориальная близость оказывается значимой переменной в реальном выборе брачного партнера... Маэ открыто признают существование этой взаимосвязи, когда говорят: "Мы женимся на тех, с кем сражаемся".
Этот пример можно считать подтверждением точки зрения Меггита на то, что локальная экзогамия в условиях напряженности и конкуренции, в которых проходит жизнь маэ энга, накладывает тяжелый отпечаток на их супружеские отношения, внося в них ту же напряженность. Если это так, то тогда маэ энга могли бы освободиться от своих весьма неудобных представлений, если бы был устранен источник их беспокойства. Но это предположение совершенно непрактично. Это означало бы, что они должны отказаться либо от жесткой конкуренции с кланами-соперниками, либо от экзогамии, - то есть либо перестать воевать, либо перестать жениться на сестрах тех, с кем воюют. Любой выбор означал бы значительную переориентацию их социальной системы. В действительности, и это исторический факт, когда такая переориентация пришла извне, то есть когда среди них появились миссионеры, проповедующие об отношениях полов, и когда австралийская администрация наложила запрет на их разборки, маэ энга с легкостью отказались от представлений об опасности женского пола.

Продолжение в комментах.