Есть такая змея - пама, или ленточный крайт (Bungarus fasciatus). Живет она в Индии, на Суматре, в Южном Китае. Ядовита.
А дальше из Брема.
Вид выбирает для житья, по словам Кантора, сухие местности и охотится здесь за мелкими млекопитающими и пресмыкающимся, особенно за другими змеями и ящерицами. В пределах своей области она выбирает себе убежище или норки в земле, или место под корнями дерева и охотится поблизости него. В населенной стране их приходится видеть нечасто, однако и они пробираются в хижины туземцев. Кантор говорит, что, несмотря на свой круглый зрачок, змеи часто прячутся днем в своих убежищах, избегают солнца, ищут тени и двигаются медленно, а иногда без видимого повода быстро. Напротив, Фэйрер называет их дневными животными. Если они не раздражены, то при приближении человека всегда обращаются в бегство, но если их дразнить, то они тотчас приходят в ярость и в таком состоянии могут быть настолько же опасны, как и любая другая ядовитая змея такой же величины. Если бить их или вообще нападать на них, то они проявляют сильный гнев, стараются выйти из своего убежища, и их обычная медлительность внезапно сменяется большой подвижностью. При нападении на них они, подобно гадюкам, далеко отодвигают голову назад и затем выбрасывают в косом направлении вперед половину тела и стараются вонзить зубы в своего врага. Индийцы уверяют, что укусы их смертельны и от них нет спасения, поэтому очень боятся их. Однако, благодаря тому, что их ядовитые зубы коротки, у укушенного все-таки остается известная надежда на сохранение жизни, в отличие от случаев укусов очковой змеи.
А написать я про нее решила, потому что впервые в жизни увидела
билайн-змею.билайн-змею.
Дальше за ужином не читать. Как всё-таки хорошо, что исследователям тогда не мешали защитники животных.Опыты, произведенные Русселем, Фэйрером и другими, достаточно доказывают опасность укусов бунгарусов. Укушенная очень ослабевшим ленточным крайтом курица тотчас легла, у нее обнаружился сильный понос, и она не могла больше держаться прямо. В первые 10 минут она тщетно пыталась подняться, голова ее дрожала; 5 минут спустя она лежала и, по-видимому, умирала, но смерть наступила лишь через 25 минут и сопровождалась подергиванием всех членов. Большая сильная собака, укушенная голубым бунгарусом в бедро, громко закричала в то же мгновение, хотя нанесенная ей рана была едва видима, но продолжала бегать, по-видимому, без затруднения; 10 минут спустя она стала подергивать раненой конечностью и поднимала ее вверх, но могла еще стоять, через 5 минут она легла и стала лаять, но еще поднялась, хотя движение бедра казалось заметно ослабленным; через 25 минут после укуса обе задние ноги были уже парализованы. В течение второго часа ее несколько раз рвало, параличное состояние усугублялось; собака легла на бок, стала тяжело дышать и умерла к концу этого часа. На укушенной конечности едва можно было заметить опухоль или бледность. Сука, укушенная в пах, умерла при таких же явлениях в течение часа, но при сильных подергиваниях. Курица, укушенная той же змеей в крыло, тотчас впала в бессознательное состояние, но могла еще ходить в течение 10 минут; через 15 минут легла и казалось, засыпала, поворачивала голову то в одну, то в другую сторону, несколько раз делала бесплодные движения или усилия, чтобы встать, начала подергиваться и через час умерла.
Очень многочисленные, но недостаточно обстоятельные опыты Фэйрера в существенных чертах согласуются с опытами Русселя. Укушенные собаки начинали через 23 минуты скоро и тревожно дышать, через три четверти часа подвергались рвоте, становились очень беспокойны, вялы, сонливы, равнодушны, наконец, начинались судороги, и они умирали по истечении 54—55 минут. Кошки после укуса раскрывали рот, далеко высовывали язык. пытались убежать, затем спокойно ложились и умирали приблизительно через такое же время. Цапли, укушенные в голень, уже спустя 3 минуты вытягивали раненую ногу, учащенно дышали, делали попытки лететь. Через 6 минут после укуса они обнаруживали первые признаки слабости: широко открывали клюв, нахохливали перья. Через 20 минут ложились, пальцы их судорожно сводило, они делали дрожащие движения кожей, спустя час не могли более двигаться; через полтора часа после укуса цапли были мертвы. При исследовании укушенная голень оказалась очень опухшей и до такой степени наполненной газами, что при надавливании они перемещались с шумом; кровь была водянистой и жидкой, что обыкновенно наблюдается при исследовании крови животных или людей, погибших от укусов ядовитых змей. Куры уже через 2 минуты после укусов были очень возбуждены и тревожно бегали, через 8 минут после того они начинали шататься, так что должны были поддерживать себя, упираясь в землю клювом; через 5 минут после того они падали парализованные, еще через 15 минут у них делались подергивания и через 26 минут, некоторые уже через 17 минут, а самое позднее через полтора часа после укуса, они умирали. Укушенная молодая кошка проболела 3 дня, но осталась жива, вероятно, потому, что в рану влилось недостаточно яда. Подобные же обстоятельства встречаются иногда и в тех случаях, когда укушенные люди не умирают от отравления. «Если бы, — говорит Фэйрер, — для спасения кошки были применены какие-нибудь средства, то, вероятно, им приписали бы благоприятное действие, и может быть, неосновательно. В том же смысле высказывается и Ричарде, который указывает на целый ряд случаев, имевших подобный же исход.
Из всех этих опытов, полное перечисление которых утомило бы читателей и все же не дало бы ничего нового, следует, что яд бунгарусов действует не так быстро или сильно, как яд очковой змеи, но, вероятно, лишь благодаря короткости ядовитых зубов, которые не могут проникать так глубоко. Отравления, вызванные укусами этих змей, опасны всегда, и самые дурные исходы могут иметь место и тогда, если ядовитые зубы только оцарапали кожу.
Бунгарусы, укушенные очковыми змеями, умирали на следующий день; иные оставались живы. Это ж каким любопытством надо обладать, чтоб ставить такие опыты... Интересно, а крайтам давали кобр кусать? Фэйрер склонен приписывать смерть первых действию укусов более крупных очковых змей, и на это он, по моим наблюдениям, имеет полное право.
Сколько из большого числа несчастных случаев, вызванных укусами ядовитых змей, ежегодно повторяющихся в Индии, надо приписать бунгарусам, трудно решить; но, вероятно, мы не будем несправедливы к ним, если поставим их на первое место после очковой змеи, как самых опасных из ядовитых змей Ост-Индии. Относительно незначительная величина и вовсе не бросающаяся в глаза форма головы, а также и вообще их безвредный вид, а также, быть может, великолепные цвета и рисунки бунгарусов могут ввести в заблуждение иного незнающего человека, а их дневной образ жизни и многочисленность чаще приводят их в столкновение с человеком, чем других ядовитых змей такой же величины. «Относящееся к Европе правило, — говорит Мартене, — что ядовитых змей можно узнать по широкой голове, явственно отделенной от шеи, неверно для южной Азии. Один голландский офицер в Амбараве должен был незадолго до нашего приезда на Яву поплатиться жизнью за недостаточность знаний по зоологии, так как он счел бунгаруса безвредным на основании малой величины его головы. Так как передний и задний конец этих змей на первый взгляд не слишком различны, то народ считает их двухголовыми и предостерегает от двухголовых змей, как особенно опасных».
А еще в их честь мышку назвали:
И немного других крайтов:
Bungarus caeruleus
Bungarus candidus
Bungarus ceylonicus
Bungarus flaviceps
Bungarus magnimaculatus
