Потихоньку продолжаю читать овидия на работе (правда не сегодня - сегодня я писала неймы к фасам, 42 штуки написала, личный рекорд). Начинаю жалеть, что никогда не учила латынь - потому что ничего подобного еще не встречала. Почему-то описания боев впечатляют больше, чем любое кино "с кровищей", и почти никогда не могу предугадать, чем история кончится. Надо будет через полгодика перечитать, а вообще мне просто слов не хватает, чтобы передать свои ощущения.
Ну и чтобы не быть голословной - драка кентавров с лапифами на свадьбе Пирифоя и Гипподамии. Многабукав гекзаметром и впечатлительным лучше не читать.
читать дальше
Первым Амик Офионов дерзнул с домашней святыни
Нагло ограбить дары; решился он первым алтарный
Тяжкий светильник схватить, где обильно сияли лампады,
И, высоко приподняв, как будто он белую шею
Жертвы священной — быка — собирался ударить секирой,
Лоб им, лапифа разбил Келадонта; разбил лицевые
Кости и перемешал, и узнать уж нельзя Келадонта,
Выпали яблоки глаз; лишь кости лица размозжил он,
Нос вдавился вовнутрь, пройдя серединою нёба.
Гнутую ножку стола схватив кленового, наземь
Недруга грохнул Пелат, — тот свесил на грудь подбородок.
И между тем как плевал он с кровью багровые зубы,
Ранил вторично его и в Тартар к теням отправил.
Рядом стоящий Гриней, на дымящийся жертвенник глядя
Взором ужасным, сказал: «Отчего б не пустить его в дело?»
Поднял огромный алтарь он со всеми его пламенами
И в середину метнул наступавших лапифов, и двое
Были придавлены им, — Бротейд и Орион; Орион
Той был Микалой рожден, молва о которой ходила,
Что заклинаньем луну низводить она может на землю.
«Это тебе не пройдет, оружия только б достало!» —
Молвил Эксадий; как раз в замену оружья оленьи
Тут оказались рога, — на высокой сосне приношенье.
В очи Гриней поражен был этою ветвью двойною, —
И выпадают глаза, их часть на рогах застревает,
Часть течет по браде и свисает с запекшейся кровью.
Вот с середины схватил алтаря головню сливяную,
Жарко горевшую, Рет и стоявшему справа Хараку
Голову ею разбил под защитой волос золотистых.
Быстро занявшись огнем, подобно созревшим колосьям,
Волосы вспыхнули, кровь, от огня закипевшая в ране,
Страшно шипеть начала, как железа кусок раскаленный
Докрасна, если его кривлеными мастер щипцами
Вытащит вон из огня и в воду опустит — железо
Тут и шипит и свистит, погрузясь в забурлившую воду.
Раненный Ретом Лапиф от торчащих волос отряхает
Жадный огонь и, порог от земли оторвав, подымает
На плечи, — груз для волов! Но метнуть во врага помешала
Самая тяжесть его; товарища каменной глыбой
Он невзначай придавил — Кометея, стоявшего рядом.
Радости Рет не сдержал. «Об одном я молю, — он воскликнул, —
В стане да будут твоем остальные все так же могучи!»
И повторяет удар вполовину сгоревшим поленом.
Трижды, четырежды швы головные ударом тяжелым
Он разломил, и в мозгу истекающем кости засели.
Вот, победив, он напал на Эвагра, Корита, Дрианта.
Отрок, которому пух покрыл лишь недавно ланиты,
Мертвым повержен Корит. «Что за славу себе приобрел ты,
С мальчиком сладив?» — Эвагр восклицает. Но больше промолвить
Рет не позволил ему. Он багряное пламя, свирепый,
Вставил в раскрывшийся рот и в грудь вогнал. За тобою
Также, могучий Дриант, он мчится, огонь обращая
Вкруг головы. Но тебя не постигла такая же гибель, —
Ты, пока тот ликовал, что в бою неизменно успешен,
Кол обожженный ему — где плечо начинается — вставил.
Тут застонал и с трудом кол вырвал из кости могучей
Рет и бежит, на ходу обливаясь собственной кровью.
...
Ни Эврином, ни Ликид, ни Арей, ни Имбрей не сумели
Смерти избегнуть. Их всех поразила Дрианта десница
Спереди. Также и ты был спереди ранен, хоть тылом
Был обращен, убегая, Креней. Назад обернувшись,
Тяжким ударом меча меж глаз поражен был в то место
Лба, где нижняя часть с носовой сочетается костью.
В шуме таком, от вина, которое пил он без меры,
Сонный лежал, не проснувшись, Афид; рукой ослабевшей
Все еще чашу держал с разбавленным Вакховым соком.
В шкуру мохнатую был он укутан медведицы осской.
Издали видя его, хоть тот и не поднял оружья,
Пальцы вставляя в ремни, — «Пить будешь вино ты с водою
Стиксовой!» — молвил Форбант и в юношу без промедленья
Дрот свой метнул, — и попал с наконечником кованым ясень
В шею Афида, пока он лежать продолжал, запрокинут.
Смерти своей не почувствовал он. Из полной гортани
Черная кровь потекла и на ложе, и в винную чашу.
Видел еще, как пытался Петрей желудями покрытый
Выдернуть дуб из земли, но, когда заключил он в объятья
Дерево, начал качать, поколебленный ствол потрясая,
Вдруг Пирифоя копье, угодившее в ребра Петрею,
К крепкому дубу его пригвоздило могучею грудью.
От Пирифоя погиб достославного Лик, говорили,
От Пирифоя — Хромид. Но меньше доставили чести
Оба они победившему их, чем Дектид и Гелоп:
Гелопа он проколол, сквозь голову путь проложил он:
В правое ухо войдя, дрот вышел из левого уха.
Диктид в то время бежал с горы двухвершинной, и, в страхе
От поспешавшего вслед уходя Иксионова сына,
В пропасть низвергся кентавр и тяжестью тела огромной
Вяз поломал, и кишки на поломанном вязе повисли.
Мститель приспел Афарей и, скалу от горы оторвавши,
Кинуть в Эгида готов; но пока он готовился, этот
Предупреждает его, ствол дуба метнув, и ломает
Локоть огромный: но нет ему времени, нет и охоты
Смерти без проку его предавать, — Биенору-гиганту,
Кроме себя никого не носившему, на спину прянул;
В ребра колени упер и, волосы левой рукою
Крепко схватив и держа, лицо узловатой дубиной
Грозное он раздробил и череп, твердого тверже.
Дубом Медимна сразил и метателя копий Ликота,
И Гиппозона, чья грудь бородой защищалася длинной,
Он уложил, и Рифея, леса превзошедшего ростом;
И приводившего с гор в свой дом зачастую живыми
Пойманных им медведей, свирепо рычащих, Терея.
Дольше не может стерпеть боевых Тезея успехов
Демопеон: из твердой земли суковатую с корнем
Древнюю вырвать сосну с превеликим усилием тщится.
Вырвать, однако, не смог: сломав, в противника бросил.
Но далеко от удара Тезей отстранился, Палладой
Предупрежденный, — ему самому так верить хотелось!
Рухнула все же сосна не напрасно: высокому ростом
Крантору с левым плечом всю грудь отделила от шеи.
Оруженосцем, Ахилл, у отца твоего состоял он.
Некогда, бой проиграв, владыка долопов, Аминтор,
Дал Эакиду его залогом мира и дружбы.
Только увидел Пелей, сколь он мерзостной раной разодран
Молвил: «Прими, из юношей всех мне любезнейший, Крантор,
Дар поминальный!» — и сам могучею кинул рукою
Ясеневое копье, всей силою гнева, в кентавра.
Клетку грудную оно прорвало и внутри, меж костями,
Затрепетало, — рукой тот вынул без кончика древко;
Кончик не вышел совсем: застряв, задержался он в легком.
Боль ему сил придала; на противника, в лютой досаде,
Он поднялся и его лошадиными топчет ногами.
Шлемом Пелей и щитом принимает кентавра удары.
Плечи спешит защитить, наготове он держит оружье,
И из-за плеч мечом две груди зараз поражает.
Раньше он смерти предал Флегрея, однако, и Гила —
Издали; а Гифиной и Кланид в непосредственной схватке
Пали; погиб и Дорил, — покрывал себе голову волчьей
Шкурою он и вместо копья возносил, угрожая,
Бычьи кривые рога, обагренные кровью обильной.
Силы мне гнев придает, говорю я ему: «Так увидишь,
Сколь эти бычьи рога моему уступают железу!»
Дрот я в кентавра метнул. Он не мог уж удара избегнуть,
Правой рукой себе лоб заградил, защищаясь от раны.
Тотчас со лбом была сшита рука. Крик подняли. Ближе
Бывший Пелей, меж тем как лежал тот с тяжкою раной,
Посередине в живот мечом поразил его насмерть.
Тот привскочил и кишки по земле, разъяренный, волочит;
Стал их топтать, волоча; истоптав, разорвал, и ногами
Сам же запутался в них, и с пустым пал чревом на землю.
А еще понравилась история Ифиса/Ифис и Ианты. Если кратко - на острове Крит жил бедняк по имени Лигд, у него была жена, которую звали Телетуса. Когда она затяжелела, Лигд наказал ей, что если она родит сына, то пусть выкормит, а если дочь - утопит, потому что не хотел обручать ребенка с нищетой. Горько тосковала Телетуса, и однажды привиделась ей во сне Изида, которой поклоняются египтяне, населяющие долину Нила. Богиня утешила женщину и велела ей сберечь девочку, которая должна родиться. Вскоре Телетуса разрешилась от бремени и обманула мужа, сказав ему, что родила сына. Ребенка назвали в честь деда - Ифис, и мать растила его и одевала как мальчика. Потом Телетуса подыcкала дочери в невесты девочку по имени Ианта, и девушки полюбили друг друга, но Ианта не знала о тайне Ифис.
читать дальше
Ифис же любит, сама обладать не надеясь любимым,
И лишь сильнее огонь! Пылает к девице девица.
Слезы смиряя едва, - "О, какой мне исход, - восклицает, -
Если чудовищной я и никем не испытанной новой
Страстью горю? О, когда б пощадить меня боги хотели,
То погубили б меня, а когда б и губить не хотели,
Пусть бы естественный мне и обычный недуг даровали!
Ибо коровы коров и кобылы кобыл не желают,
Любят бараны овец, и олень за подругою ходит;
Тот же союз и у птиц; не бывало вовек у животных
Так, чтобы самка у них запылала желанием к самке.
Лучше б мне вовсе не жить! Иль вправду одних лишь чудовищ
Крит порождает?.. Быка дочь Солнца на Крите любила, -
Все-таки был он самец. Но моя - если только признаться
В правде - безумнее страсть: на любовь упованье питала
Та. Ухищреньем она и обличьем коровьим достигла,
Что испытала быка. Для обмана нашелся любовник.
Тут же, когда бы весь мир предложил мне услуги, когда бы
Вновь на вощеных крылах полетел бы по воздуху Дедал,
Что бы поделать он мог? Иль хитрым искусством из девы
Юношей сделать меня? Иль тебя изменить, о Ианта?
Что ж не скрепишь ты души, в себе не замкнешься, о Ифис,
Что не отбросишь своих безнадежных и глупых желаний?
Кем родилась ты, взгляни, и себя не обманывай доле.
К должному только стремись, люби, что для женщины любо.
Все от надежды: она и приводит любовь, и питает,
А у тебя ее нет. Отстраняет от милых объятий
Вовсе не стража тебя, не безмолвный дозор господина
И не суровость отца; и сама она просьб не отвергла б,
Все ж недоступна она; когда б и всего ты достигла, -
Счастья тебе не познать, хоть боги б и люди трудились,
Из пожеланий моих лишь одно остается напрасным;
Боги способствуют мне, - что могут - все даровали.
Хочет того же она, и родитель, и будущий свекор,
Только природа одна, что всех их могучее, - против.
Против меня лишь она. Подходит желанное время,
Свадебный видится свет, и станет моею Ианта, -
Но не достигнет меня: я, водой окруженная, жажду!
Сваха Юнона и ты, Гименей, для чего снизошли вы
К таинствам этим, где нет жениха, где мы обе - невесты!"
Подходило время свадьбы, и мать молила Изиду, по чьей воле она спасла дочь, сделать Ифис мужчиной, чтобы она мог предаваться любви с Иантой, своей женой. Изида склонилась к мольбе и в первую брачную ночь обратила Ифис в мужчину.
Больше всего меня поразил тот факт, что за 13 лет, что прошли до свадьбы, никто так и не смог опознать в Ифис девочку.
Ну и напоследок - небольшое хулиганство, из рабочего.
читать дальше
[Маришка] Руководитель Инспекции имеет первого заместителя и заместителя, назначаемых и освобождаемых от должности Губернатором Нижегородской области
[Маришка] вот так вот всё строго у них
[Маришка] ни жены тебе
[Маришка] ни любовницы
[Маришка] спи с замом
[aksast] <> господин назначил меня любимой женой! тьфу, первым заместителем