Не, я не блуждаю. И я не уверена, что это именно брага - ее так же спокойно можно называть сидром. Бабушкин яблочный сок (натуральный без сахара), который я сегодня брала на работу, при открытии бутылки сделал "пшшшш..." Штука вкуснючая получилась - пузырьки на языке щиплют, а яблочный сок сам густой, и алкоголь совсем не чувствуется, даже запаха нет. В жару наверно хорошо было б, но и сейчас неплохо. На работе естественно пить не стала, привезла домой, и уже всю полторашку вылакала - не жалко, на балконе еще штук десять таких же. Таки я знаю, что буду пить в новый год взамен шампанского.
Читая вчера "Алхимию" узнала, что Николас Фамель существовал на самом деле (я понимаю, для нормального человека, который хоть немного интересуется средневековьем, это не открытие, но о своих исторических познаниях я уже писала раньше - историю зарубежья я не знаю совсем, историю России - в рамках предуниверситетсой подготовки и двух курсов заочки юрфака). Попыталась сейчас найти что-нибудь про него - упоминаний много, конкретики мало... или на мну сок подействовал всё-таки, и мозг плохо соображает (хотя это маловероятно, я от алкоголя только болтливая становлюсь... точно подействовал, гы). Зато наткнулась на прелесть - "Mutus Liber", или алхимия в картинках
15 гравюр, на которых вроде бы рассказано, как делать философский камень
Выглядит это так
Первая гравюра – это титульный лист книги без слов. Основной символического сюжета первого листа стал повтор библейского рассказа из «Бытия» о пророческом сне Иакова и ангелах Божьих сходящих по лестнице с неба. Надпись на латыни гласит: ««Книга без слов» - свидетельство всей Герметической Философии посвящена милосерднейшему всеблагому Богу и предназначена только сынам сего искусства. Создатель этой книги Альтус (старейший)». Здесь следует сказать, что достоверно авторство Mutus Liber не установлено до сих пор. Цифры расположенные ниже – это простейший и классический алхимический шифр. Цифры следует читать в обратном порядке. Они обозначают строфы из Библии: 21.11.82 Neg – Бытие 28.11.12; 93.82.72 Neg – Бытие 27. 28. 39; 82.31.33 Tued – Второзаконие 33. 13. 28. Рассмотрим их:
Бытие гл. 28 строфы 11 и 12:
11 «И пришел он на одно место, и остался там ночевать, потому, что зашло солнце. И взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте».
12 «И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божьи восходят и нисходят по ней».
Бытие гл. 27 строфы 28 и 39:
28 « Да даст тебе Бог от росы небесной и от тука земли, и множество хлеба и вина».
39 «И отвечал Исаак, отец его, и сказал ему: вот, от тука земли будет обитание твое и от росы небесной свыше»;
Второзаконие гл. 33 строфы 18 и 28
13 «Об Иосифе сказал: да благословит Господь землю его вожделенными дарами неба, росою и дарами бездны, лежащей внизу»,
28 «Израиль живет безопасно, один; око Иакова видит пред собою землю обильную хлебом и вином, и небеса его каплют росу».
Как видно из цитат автор весьма оригинально указывает на два необходимых ингредиента Великого Делания: росу и землю. Кроме того, здесь есть очень существенное указание на то, что Свершение невозможно без Божественного вмешательства. Символизм лестницы уходящей в небо и ангелов прямо указывают на это. Спящий должен проснутся, а грубый камень под его головой должен стать Философским. Обрамление из роз служит указанием того, что процесс будет хотя и сложен, но в то же время прекрасен.
Целиком - тут
Ну про Фламеля тоже нашла немного...
История Николаса Фламеля
Из книги: Жак Саду "Алхимики и золото"
Алхимики действовали во Франции во все времена, но никто, даже современный адепт Фулканелли, не имел такой репутации, как Николай Фламель. Приход Сен-Жак-ля-Бушери, расположенный в густонаселенной части Парижа, сохранил, по крайней мере, до начала XIX века, живую память об этом человеке, его жене Перренелль, а также об их щедрой благотворительности и огромном богатстве.
Фламель родился около 1330 года близ Понтуаза в небогатой семье, сумевшей, однако, обучить его грамоте. Полагают, что родители его умерли, когда Николай был еще очень молод, и он отправился в Париж, где стал общественным писцом. Сначала он проживал возле кладбища Святых Младенцев, а затем, как и другие представители его ремесла, перебрался в галерею Сен-Жак-ля-Бушери.
Женившись на женщине зрелых лет, успевшей дважды овдоветь и принесшей в семью скромный достаток, Николай смог арендовать две мастерские: одну для себя, другую — для своих копировальщиков и подмастерьев. Нельзя, однако, сказать, что он являлся зажиточным человеком. Помещение, в котором Фламель проработал всю жизнь, было столь мало, что в наши дни подобное можно найти разве что на отдаленных улочках — это скорее пристройка, чем лавка.
Существует юридический акт, составленный через несколько лет после свадьбы, согласно которому супруги передают все свое имущество в совместное владение. Судя по этому документу, состояние их все еще крайне невелико.
Однако благодаря женитьбе, Фламель приблизился к тому, чтобы вступить в класс мелких собственников. В это время он еще не занимается герметической философией. Расширение деятельности за счет торговли книгами — вот что поглощает все его мысли. Новое дело знакомит его с алхимическими трудами, которые он получает для продажи или копирования. Очевидно они и стали причиной одного сновидения, явившегося отправной точкой в его карьере алхимика.
Позже Николай рассказывал, что к нему явился ангел с огромным томом в медном переплете, открыл его титул и сказал: «Фламель, запомни эту книгу. Сейчас ты, как и многие другие, не поймешь в ней ни слова. Но настанет день, когда ты узнаешь из нее нечто, другим недоступное». Затем видение исчезло, но память о нем никогда не покидала Николая. Сон внезапно стал реальностью много лет спустя, когда та самая книга попала в руки Фламеля. Вот как он описывает это в своей рукописи "Интерпретация иероглифических образов":
Итак я, Николай Фламель, писарь, после смерти своих родителей зарабатывал на жизнь искусством письма, составляя описи и счета и проверяя расходы опекунов. Случилось так, что за два флорина я приобрел очень большую и старинную книгу, украшенную золотой чеканкой. Она была написана не на бумаге или пергаменте, как большинство других книг, а на чем-то, что показалось мне широкими листами коры молодых деревьев. Обложка ее была сделана из меди и покрыта причудливым орнаментом, состоящим из любопытных букв и рисунков. Насколько я мог судить, это был греческий или какой-то другой из древних языков. Все что я знал, так это то, что не могу прочитать эти буквы и что, несомненно, это не латынь и не галльское наречие, с которыми я, естественно, был знаком.
Что касается текста, страницы были заполнены с величайшим мастерством металлическим пером четкими и чудесно раскрашенными латинскими буквами. Книга содержала три раза по семь страниц (они были пронумерованы в таком порядке вверху каждой страницы), причем все седьмые страницы были пустыми, не считая каймы из переплетенных змей по краям. На второй седьмой странице был крест с распятой змеей. На последней седьмой странице была нарисована пустыня со множеством прекрасных родников, из которых во все стороны расползались змеи.
На первой странице были написаны позолоченные заглавные буквы: ИУДЕЙ, АВРААМ, КНЯЗЬ, СВЯЩЕННИК, ЛЕВИТ, АСТРОЛОГ И ФИЛОСОФ ПРИВЕТСТВУЕТ ТЕХ ИЗ ПЛЕМЕНИ ИУДЕЕВ, КТО ГНЕВОМ ГОСПОДНИМ БЫЛ РАССЕЯН СРЕДИ ГАЛЛОВ. За этим следовали самые страшные обвинения и проклятия (причем часто повторялось слово MARANATHA) тем, кто осмелится взглянуть на эту книгу, если он не священник и не писец.
По его собственному признанию, Николай Фламель понял из книги не слишком много. Первая страница содержала лишь заголовок, приведенный выше, вторая — призыв к израильтянам, а третья объявляла трансмутацию металлов средством для выплаты дани, наложенной римскими императорами. Текст, относящийся к получению Философского Камня, был относительно понятен, но — что в общем-то традиционно для всех герметических работ — не содержал совершенно ничего о природе необходимого первоветцества. Что представляет собой первовещество, сообщали четвертая и пятая страницы, не имевшие текста, но чудесно раскрашенные несколькими картинками. Фламель заключал, что, хотя эти картинки, несомненно, указывают, какие вещества следует использовать, только знатоку Искусства под силу проинтерпретировать их. Он осознавал, что пока еще совершенно неспособен увидеть в них какой бы то ни было смысл.
Так же как и иллюстрации, текст книги не оправдает наших надежд, поскольку Фламель пишет: «Я не могу объяснить, что написано на остальных страницах чистой и совершенной латынью, ибо Господь покарает меня. Я совершу больший грех, нежели человек, захотевший, по преданию, чтобы у всех людей в мире была одна голова, которую он мог бы отсечь одним ударом».
Теперь, получив книгу и уверенный, благодаря сну, что она предназначена ему свыше, Николай Фламель приступил к изучению текста и иллюстраций. Он проводил месяцы и годы за этим занятием, но не продвигался вперед ни на шаг. Однако здесь возник один нюанс.
Перренелль, которая поняла, что муж ее работает над каким-то секретом, присоединилась к его исследованиям и вдохновляла его, сохранив все в тайне от соседей. Итак, с помощью жены и, как он полагал, вдохновленный Господом, Фламель продолжал работу. Но все было напрасно.
Фламель после прилежного изучения книги Иудея Авраама узнал о Великом Делании все, кроме одной существенной детали, всегда ускользавшей от него, — природы первовещества. Ангел больше никогда не возвращался, и Фламель мог только молиться.
Божественное вдохновение так и не было даровано, по крайней мере в явной форме. Тогда, наконец, уставший и истощенный Фламель показал копии, сделанные им с некоторых иллюстраций, своему другу-врачу. Мастеру Ансельму. Этот человек очень интересовался алхимией и тут же попросил разрешения взглянуть на оригинал. Однако Фламель не счел нужным открывать всю правду и убедил Ансельма, что у него есть только картинки. Мастер Ансельм понял символы Авраама-еврея не намного лучше, чем сам Фламель, — но тем не менее он «объяснил» их.
Объяснения Ансельма еще больше запутали несчастного Фламеля, который говорит нам: «Это стало причиной того, что на протяжении долгих двадцати лет я провел тысячи экспериментов, хотя и не с кровью живых созданий, что есть грех и зло, ибо моя книга сказала мне, что философы называют «кровью» душу, присутствующую в металлах, особенно в Солнце, Луне и Меркурии».
Наконец вдохновение, возможно, божественного происхождения, все же пришло к нему. Осознав, что он никогда ничего не добьется без посторонней помощи, Фламель решил взять с собой копию книги и посетить некоторые страны, где он мог бы встретить ученых представителей племени Авраама. В то время несколько известных синагог находилось в Испании, особенно близ собора Святого Якова Кампостельского. Вполне естественно, что туда Фламель и отправился. (тут автор предполагает, что никуда он в реале не ездил, а всё путешествие - аллегория получения всё того же философского камня, но кто ж его знает...)
Итак, наконец-то, Фламель стал обладателем необходимого знания, особенно знания о природе первовещества.
Обратимся к его собственному описанию обстоятельств, при которых он получил Философский Камень:
Наконец я нашел то, что искал, и узнал это по едкому запаху. После этого я с легкостью завершил Делание, и, поскольку я открыл способ приготовления первовещества, следуя буквально указаниям моей книги, я не смог бы ошибиться, даже если бы захотел.
Проводя Делание в первый раз, я использовал ртуть, примерно полфунта которой превратил в чистое серебро, более качественное, нежели получаемое в копях; это было многократно проверено и мною, и другими. Произошло это около полудня 17-го января, в понедельник, в моем собственном доме, в год Господа 1382; только Перренелль присутствовала при этом. Потом, все так же следуя буквально инструкциям в моей книге, 25-го апреля того же года, примерно в пять часов пополудни, в тех же условиях, в своем доме, в присутствии одной лишь Перренелли я применил красный Камень на полфунта ртути. Я превратил ее в примерно такое же количество чистого золота, гораздо более превосходного, более мягкого и более ковкого, чем обычное золото. Я могу честно сказать, что я добивался этого трижды при содействии Перренелли, которая поняла процесс так же хорошо, как и я, помогала мне во всех моих действиях, и, несомненно, смогла бы успешно все это проделать сама, если бы у нее возникло подобное желание.
В том же самом, 1382 году, начинается материальное процветание Фламеля. В течение нескольких месяцев он становится собственником более тридцати домов и участков земли в одном только Париже. Помимо этого, он оплачивает постройку множества часовен и больниц. Наконец, он восстанавливает западный придел церкви Сен-Же-невье-де-Арден и делает большое пожертвование в пользу Кенз-Вент, госпиталя для слепых.
До 1789 года госпиталь ежегодно организовывал процессию в Сен-Жак-ля-Бушери для того, чтобы помолиться о душе Николая Фламеля. Здесь, в его собственном приходе, было обнаружено около сорока актов, свидетельствующих о довольно значительных дарах смиренного общественного писца. В добавок ко всему, он отремонтировал различные постройки на кладбище Святых Младенцев — очень престижном кладбище, бывшем также излюбленным местом свиданий. В то время огромная статуя Смерти, главенствовавшая над этим местом, перестала быть для кого-либо источником страха. По указанию Фламеля, копии иероглифических картинок из книги Иудея Авраама были изображены на одной из арок на кладбище. Он также пожелал, чтобы на некоторых постройках были помещены барельефы, изображавшие самого Николая со свитком в руке. Часть этих скульптур сохранилась до XIX века.
Нет смысла упоминать, что внезапный успех Фламеля не остался незамеченным, как бы тщательно не скрывал он свое Делание от соседей. Хотя Николай был обычным ремесленником и не имел связей в высшем обществе, слухи о быстром росте его состояния достигли ушей короля Карла VI. По-видимому, для современников его богатство казалось баснословным.
После того, как первое расследование королевских чиновников показало, что за этим богатством действительно кроется что-то необычное, король Людовик 14 послал к Фламелю главного налогового инспектора Сира де Крамуази. В 1655 году Пьер Борель, советник короля и придворный врач, писал в своей книге «Сокровищница галльских и французских открытий и древностей»:
Слухи о богатстве Фламеля дошли до короля, который послал месье де Крамуази проверить, есть ли в них хоть доля истины. Но сей благородный господин нашел, что Фламель живет в очень стесненных условиях и даже пользуется глиняной посудой. Традиция, однако, утверждает, что Николай, обнаружив в инспекторе благородного человека, рассказал тому всю правду и дал сосуд, наполненный своим порошком. Говорят, что этот сосуд многие годы сохранялся в семье инспектора. Это избавило Фламеля в дальнейшем от королевского внимания.
Подкуп Сира де Крамуази — мы вынуждены назвать это так — позволил Фламелю спокойно продолжать свои труды. И все же он почти не изменил свой образ жизни. Он продолжал мирно и незаметно жить с Перренелли до тех пор, пока она не скончалась в 1397 или 1404 году и была похоронена на кладбище Святых Младенцев. Сам Николай продолжал вести тихое существование и умер в возрасте восьмидесяти лет.
До самой смерти Николая Фламеля в 1418 году его богатство и известность постоянно росли. Он купил себе место для погребения в церкви Сен-Жак-ля-Бушери. Поскольку Фламель не имел детей, то, согласно его щедрому завещанию, он отдал этой церкви почти все свое имущество.
Целиком - тут
Читая вчера "Алхимию" узнала, что Николас Фамель существовал на самом деле (я понимаю, для нормального человека, который хоть немного интересуется средневековьем, это не открытие, но о своих исторических познаниях я уже писала раньше - историю зарубежья я не знаю совсем, историю России - в рамках предуниверситетсой подготовки и двух курсов заочки юрфака). Попыталась сейчас найти что-нибудь про него - упоминаний много, конкретики мало... или на мну сок подействовал всё-таки, и мозг плохо соображает (хотя это маловероятно, я от алкоголя только болтливая становлюсь... точно подействовал, гы). Зато наткнулась на прелесть - "Mutus Liber", или алхимия в картинках
15 гравюр, на которых вроде бы рассказано, как делать философский камень Выглядит это так
Первая гравюра – это титульный лист книги без слов. Основной символического сюжета первого листа стал повтор библейского рассказа из «Бытия» о пророческом сне Иакова и ангелах Божьих сходящих по лестнице с неба. Надпись на латыни гласит: ««Книга без слов» - свидетельство всей Герметической Философии посвящена милосерднейшему всеблагому Богу и предназначена только сынам сего искусства. Создатель этой книги Альтус (старейший)». Здесь следует сказать, что достоверно авторство Mutus Liber не установлено до сих пор. Цифры расположенные ниже – это простейший и классический алхимический шифр. Цифры следует читать в обратном порядке. Они обозначают строфы из Библии: 21.11.82 Neg – Бытие 28.11.12; 93.82.72 Neg – Бытие 27. 28. 39; 82.31.33 Tued – Второзаконие 33. 13. 28. Рассмотрим их:
Бытие гл. 28 строфы 11 и 12:
11 «И пришел он на одно место, и остался там ночевать, потому, что зашло солнце. И взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте».
12 «И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, Ангелы Божьи восходят и нисходят по ней».
Бытие гл. 27 строфы 28 и 39:
28 « Да даст тебе Бог от росы небесной и от тука земли, и множество хлеба и вина».
39 «И отвечал Исаак, отец его, и сказал ему: вот, от тука земли будет обитание твое и от росы небесной свыше»;
Второзаконие гл. 33 строфы 18 и 28
13 «Об Иосифе сказал: да благословит Господь землю его вожделенными дарами неба, росою и дарами бездны, лежащей внизу»,
28 «Израиль живет безопасно, один; око Иакова видит пред собою землю обильную хлебом и вином, и небеса его каплют росу».
Как видно из цитат автор весьма оригинально указывает на два необходимых ингредиента Великого Делания: росу и землю. Кроме того, здесь есть очень существенное указание на то, что Свершение невозможно без Божественного вмешательства. Символизм лестницы уходящей в небо и ангелов прямо указывают на это. Спящий должен проснутся, а грубый камень под его головой должен стать Философским. Обрамление из роз служит указанием того, что процесс будет хотя и сложен, но в то же время прекрасен.
Целиком - тут
Ну про Фламеля тоже нашла немного...
История Николаса Фламеля
Из книги: Жак Саду "Алхимики и золото"
Алхимики действовали во Франции во все времена, но никто, даже современный адепт Фулканелли, не имел такой репутации, как Николай Фламель. Приход Сен-Жак-ля-Бушери, расположенный в густонаселенной части Парижа, сохранил, по крайней мере, до начала XIX века, живую память об этом человеке, его жене Перренелль, а также об их щедрой благотворительности и огромном богатстве.
Фламель родился около 1330 года близ Понтуаза в небогатой семье, сумевшей, однако, обучить его грамоте. Полагают, что родители его умерли, когда Николай был еще очень молод, и он отправился в Париж, где стал общественным писцом. Сначала он проживал возле кладбища Святых Младенцев, а затем, как и другие представители его ремесла, перебрался в галерею Сен-Жак-ля-Бушери.
Женившись на женщине зрелых лет, успевшей дважды овдоветь и принесшей в семью скромный достаток, Николай смог арендовать две мастерские: одну для себя, другую — для своих копировальщиков и подмастерьев. Нельзя, однако, сказать, что он являлся зажиточным человеком. Помещение, в котором Фламель проработал всю жизнь, было столь мало, что в наши дни подобное можно найти разве что на отдаленных улочках — это скорее пристройка, чем лавка.
Существует юридический акт, составленный через несколько лет после свадьбы, согласно которому супруги передают все свое имущество в совместное владение. Судя по этому документу, состояние их все еще крайне невелико.
Однако благодаря женитьбе, Фламель приблизился к тому, чтобы вступить в класс мелких собственников. В это время он еще не занимается герметической философией. Расширение деятельности за счет торговли книгами — вот что поглощает все его мысли. Новое дело знакомит его с алхимическими трудами, которые он получает для продажи или копирования. Очевидно они и стали причиной одного сновидения, явившегося отправной точкой в его карьере алхимика.
Позже Николай рассказывал, что к нему явился ангел с огромным томом в медном переплете, открыл его титул и сказал: «Фламель, запомни эту книгу. Сейчас ты, как и многие другие, не поймешь в ней ни слова. Но настанет день, когда ты узнаешь из нее нечто, другим недоступное». Затем видение исчезло, но память о нем никогда не покидала Николая. Сон внезапно стал реальностью много лет спустя, когда та самая книга попала в руки Фламеля. Вот как он описывает это в своей рукописи "Интерпретация иероглифических образов":
Итак я, Николай Фламель, писарь, после смерти своих родителей зарабатывал на жизнь искусством письма, составляя описи и счета и проверяя расходы опекунов. Случилось так, что за два флорина я приобрел очень большую и старинную книгу, украшенную золотой чеканкой. Она была написана не на бумаге или пергаменте, как большинство других книг, а на чем-то, что показалось мне широкими листами коры молодых деревьев. Обложка ее была сделана из меди и покрыта причудливым орнаментом, состоящим из любопытных букв и рисунков. Насколько я мог судить, это был греческий или какой-то другой из древних языков. Все что я знал, так это то, что не могу прочитать эти буквы и что, несомненно, это не латынь и не галльское наречие, с которыми я, естественно, был знаком.
Что касается текста, страницы были заполнены с величайшим мастерством металлическим пером четкими и чудесно раскрашенными латинскими буквами. Книга содержала три раза по семь страниц (они были пронумерованы в таком порядке вверху каждой страницы), причем все седьмые страницы были пустыми, не считая каймы из переплетенных змей по краям. На второй седьмой странице был крест с распятой змеей. На последней седьмой странице была нарисована пустыня со множеством прекрасных родников, из которых во все стороны расползались змеи.
На первой странице были написаны позолоченные заглавные буквы: ИУДЕЙ, АВРААМ, КНЯЗЬ, СВЯЩЕННИК, ЛЕВИТ, АСТРОЛОГ И ФИЛОСОФ ПРИВЕТСТВУЕТ ТЕХ ИЗ ПЛЕМЕНИ ИУДЕЕВ, КТО ГНЕВОМ ГОСПОДНИМ БЫЛ РАССЕЯН СРЕДИ ГАЛЛОВ. За этим следовали самые страшные обвинения и проклятия (причем часто повторялось слово MARANATHA) тем, кто осмелится взглянуть на эту книгу, если он не священник и не писец.
По его собственному признанию, Николай Фламель понял из книги не слишком много. Первая страница содержала лишь заголовок, приведенный выше, вторая — призыв к израильтянам, а третья объявляла трансмутацию металлов средством для выплаты дани, наложенной римскими императорами. Текст, относящийся к получению Философского Камня, был относительно понятен, но — что в общем-то традиционно для всех герметических работ — не содержал совершенно ничего о природе необходимого первоветцества. Что представляет собой первовещество, сообщали четвертая и пятая страницы, не имевшие текста, но чудесно раскрашенные несколькими картинками. Фламель заключал, что, хотя эти картинки, несомненно, указывают, какие вещества следует использовать, только знатоку Искусства под силу проинтерпретировать их. Он осознавал, что пока еще совершенно неспособен увидеть в них какой бы то ни было смысл.
Так же как и иллюстрации, текст книги не оправдает наших надежд, поскольку Фламель пишет: «Я не могу объяснить, что написано на остальных страницах чистой и совершенной латынью, ибо Господь покарает меня. Я совершу больший грех, нежели человек, захотевший, по преданию, чтобы у всех людей в мире была одна голова, которую он мог бы отсечь одним ударом».
Теперь, получив книгу и уверенный, благодаря сну, что она предназначена ему свыше, Николай Фламель приступил к изучению текста и иллюстраций. Он проводил месяцы и годы за этим занятием, но не продвигался вперед ни на шаг. Однако здесь возник один нюанс.
Перренелль, которая поняла, что муж ее работает над каким-то секретом, присоединилась к его исследованиям и вдохновляла его, сохранив все в тайне от соседей. Итак, с помощью жены и, как он полагал, вдохновленный Господом, Фламель продолжал работу. Но все было напрасно.
Фламель после прилежного изучения книги Иудея Авраама узнал о Великом Делании все, кроме одной существенной детали, всегда ускользавшей от него, — природы первовещества. Ангел больше никогда не возвращался, и Фламель мог только молиться.
Божественное вдохновение так и не было даровано, по крайней мере в явной форме. Тогда, наконец, уставший и истощенный Фламель показал копии, сделанные им с некоторых иллюстраций, своему другу-врачу. Мастеру Ансельму. Этот человек очень интересовался алхимией и тут же попросил разрешения взглянуть на оригинал. Однако Фламель не счел нужным открывать всю правду и убедил Ансельма, что у него есть только картинки. Мастер Ансельм понял символы Авраама-еврея не намного лучше, чем сам Фламель, — но тем не менее он «объяснил» их.
Объяснения Ансельма еще больше запутали несчастного Фламеля, который говорит нам: «Это стало причиной того, что на протяжении долгих двадцати лет я провел тысячи экспериментов, хотя и не с кровью живых созданий, что есть грех и зло, ибо моя книга сказала мне, что философы называют «кровью» душу, присутствующую в металлах, особенно в Солнце, Луне и Меркурии».
Наконец вдохновение, возможно, божественного происхождения, все же пришло к нему. Осознав, что он никогда ничего не добьется без посторонней помощи, Фламель решил взять с собой копию книги и посетить некоторые страны, где он мог бы встретить ученых представителей племени Авраама. В то время несколько известных синагог находилось в Испании, особенно близ собора Святого Якова Кампостельского. Вполне естественно, что туда Фламель и отправился. (тут автор предполагает, что никуда он в реале не ездил, а всё путешествие - аллегория получения всё того же философского камня, но кто ж его знает...)
Итак, наконец-то, Фламель стал обладателем необходимого знания, особенно знания о природе первовещества.
Обратимся к его собственному описанию обстоятельств, при которых он получил Философский Камень:
Наконец я нашел то, что искал, и узнал это по едкому запаху. После этого я с легкостью завершил Делание, и, поскольку я открыл способ приготовления первовещества, следуя буквально указаниям моей книги, я не смог бы ошибиться, даже если бы захотел.
Проводя Делание в первый раз, я использовал ртуть, примерно полфунта которой превратил в чистое серебро, более качественное, нежели получаемое в копях; это было многократно проверено и мною, и другими. Произошло это около полудня 17-го января, в понедельник, в моем собственном доме, в год Господа 1382; только Перренелль присутствовала при этом. Потом, все так же следуя буквально инструкциям в моей книге, 25-го апреля того же года, примерно в пять часов пополудни, в тех же условиях, в своем доме, в присутствии одной лишь Перренелли я применил красный Камень на полфунта ртути. Я превратил ее в примерно такое же количество чистого золота, гораздо более превосходного, более мягкого и более ковкого, чем обычное золото. Я могу честно сказать, что я добивался этого трижды при содействии Перренелли, которая поняла процесс так же хорошо, как и я, помогала мне во всех моих действиях, и, несомненно, смогла бы успешно все это проделать сама, если бы у нее возникло подобное желание.
В том же самом, 1382 году, начинается материальное процветание Фламеля. В течение нескольких месяцев он становится собственником более тридцати домов и участков земли в одном только Париже. Помимо этого, он оплачивает постройку множества часовен и больниц. Наконец, он восстанавливает западный придел церкви Сен-Же-невье-де-Арден и делает большое пожертвование в пользу Кенз-Вент, госпиталя для слепых.
До 1789 года госпиталь ежегодно организовывал процессию в Сен-Жак-ля-Бушери для того, чтобы помолиться о душе Николая Фламеля. Здесь, в его собственном приходе, было обнаружено около сорока актов, свидетельствующих о довольно значительных дарах смиренного общественного писца. В добавок ко всему, он отремонтировал различные постройки на кладбище Святых Младенцев — очень престижном кладбище, бывшем также излюбленным местом свиданий. В то время огромная статуя Смерти, главенствовавшая над этим местом, перестала быть для кого-либо источником страха. По указанию Фламеля, копии иероглифических картинок из книги Иудея Авраама были изображены на одной из арок на кладбище. Он также пожелал, чтобы на некоторых постройках были помещены барельефы, изображавшие самого Николая со свитком в руке. Часть этих скульптур сохранилась до XIX века.
Нет смысла упоминать, что внезапный успех Фламеля не остался незамеченным, как бы тщательно не скрывал он свое Делание от соседей. Хотя Николай был обычным ремесленником и не имел связей в высшем обществе, слухи о быстром росте его состояния достигли ушей короля Карла VI. По-видимому, для современников его богатство казалось баснословным.
После того, как первое расследование королевских чиновников показало, что за этим богатством действительно кроется что-то необычное, король Людовик 14 послал к Фламелю главного налогового инспектора Сира де Крамуази. В 1655 году Пьер Борель, советник короля и придворный врач, писал в своей книге «Сокровищница галльских и французских открытий и древностей»:
Слухи о богатстве Фламеля дошли до короля, который послал месье де Крамуази проверить, есть ли в них хоть доля истины. Но сей благородный господин нашел, что Фламель живет в очень стесненных условиях и даже пользуется глиняной посудой. Традиция, однако, утверждает, что Николай, обнаружив в инспекторе благородного человека, рассказал тому всю правду и дал сосуд, наполненный своим порошком. Говорят, что этот сосуд многие годы сохранялся в семье инспектора. Это избавило Фламеля в дальнейшем от королевского внимания.
Подкуп Сира де Крамуази — мы вынуждены назвать это так — позволил Фламелю спокойно продолжать свои труды. И все же он почти не изменил свой образ жизни. Он продолжал мирно и незаметно жить с Перренелли до тех пор, пока она не скончалась в 1397 или 1404 году и была похоронена на кладбище Святых Младенцев. Сам Николай продолжал вести тихое существование и умер в возрасте восьмидесяти лет.
До самой смерти Николая Фламеля в 1418 году его богатство и известность постоянно росли. Он купил себе место для погребения в церкви Сен-Жак-ля-Бушери. Поскольку Фламель не имел детей, то, согласно его щедрому завещанию, он отдал этой церкви почти все свое имущество.
Целиком - тут
@темы: история, по жизни, Фламель, Алхимия как феномен средневековой культуры, алхимия